Великий герцог Мекленбурга - Страница 94

- Святой отец, - обратился я к монаху, - если, вдруг, ваша карьера на духовной стезе не заладится, то в моем регименте для человека с вашими способностями вакансия найдется всегда.

Отец Мелентий посмотрел на меня несколько удивленно, но ничего не ответив, тронул коня заехал в ворота вслед за заходившими внутрь драбантами. За ним последовали и мы с Казимиром.

Попав внутрь городской стены, я неожиданно для себя наткнулся довольно большую толпу местных жителей в основном женщин и детей с тревогой смотрящих на меня и моих солдат. Видимо немногочисленные мужчины, оставшиеся в городе, заняли места на городских стенах, а их жены и дети, не нашедшие еще себе пристанища, стояли и молча смотрели с немым вопросом в глазах: - "что же будет с нами"? Я хотел что-нибудь сказать этим людям, чтобы ободрить, но мне против обыкновения ничего не пришло в голову. Наконец неловкое молчание нарушил городской воевода, верхом спешивший к нам на встречу в окружении ратников.

- Кто вы такие? - спросил он зычным голосом.

- Я воевода Вельяминов, - отвечал ему спешившись Аникита, - а это великий князь Мекленбургский, Иоанн Жигимонтович. Проведали мы, что воровские казаки задумали ограбить Вологду, пока в ней войск нет, и поспешили на помощь.

- Ишь ты, великий князь! А чего этот великий князь в наших краях забыл? И откуда про воровских казаков прознали?

Воевода неловко спешился и подметая бревенчатую мостовую полами длинной ферязи, немного шатаясь подошел к нам и от него отвратительно пахнуло перегаром.

- Да он пьян! - воскликнул я от неожиданности.

- Но-но-но! - пьяно возразил мне воевода.

- Как же тебя зовут пьяная твоя морда?

- Князь Одоевский я, Иван Никитич!

- Да ты болезный видать допился. Ивана Никитича Одоевского я хорошо знаю, не раз в Новгороде хлеб-соль водили. И он бы себе такого не позволил никогда.

- Брат это его младший, Иван Никитич меньшой, - вступил в разговор хмурый Вельяминов.

- Эва как! Тогда Аникита Иванович делать будем так. Воеводу и всех его приближенных, кто вместе с ним пьяны до изумления, со всем бережением имать и в погреб, покуда не проспятся. Сам принимай команду и расставляй людей по стенам, оно хоть не простое дело города штурмовать, а казаки люди к войне привычные и могу пойти на приступ.

- Сделаю княже! Только вот, он родом выше меня...

- Господи, дай мне сил, враг у ворот, а ты про местничество вспомнил!

- А куда же деваться, порядок у нас такой.

- Значит так, пока князь-воевода не проспался я тут самый знатный и родовитый, а если кто хлебало откроет я ему его лично свинцом залью!

- Теперь вы отец Мелентий, отправляйтесь к епископу...

- Преосвященному Сильвестру.

- Вы знакомы? Замечательно! Отправляйтесь к преосвященному Сильвестру и попросите помощи. Пусть помогут разместить людей оставшихся без крова и заодно пусть молятся о нас грешных.

Монах понятливо кивнул и направился к епископскому двору. Что-то подсказывало мне, что примут его там без проволочки. Наконец оглядев собравшихся я понял, что надо сказать людям и поднял руку.

- Слушайте меня жители Вологды! Ваши воеводы едва город не пропили, но господь не попустил случиться злодеянию и послал меня и воеводу Вельяминова. Мы не раз с ним переведывались и с казаками и с ляхами и биты ни разу не бывали! Врагов не много, отобьём первый приступ, они сами уйдут. Но надо отбить, а потому если кто может оружие в руках держать, то идите к воеводе он вас расставит по стенам.

Враги были уже под городскими стенами, когда мы, наведя маломальский порядок, приготовились к обороне. У казаков не было в руках лестниц и это внушало определенный оптимизм, однако изготовить их в не разорённом посаде дело нехитрое.

- Аникита Иванович, а тебе не кажется что казаков как-то много для беглецов от Трубецкого? - спросил я Вельяминова.

- Да многовато.

- Бунчуки, - проронил стоящий рядом Казимир.

- Что, бунчуки? - не понял я.

- У них бунчуки, - пояснил литвин, - это запорожцы, скорее всего, отстали от гетмана, когда его в Москве побили.

Впрочем, и без бунчуков стало понятно, что большинство подступивших к стенам Вологды казаков составляют чубатые и усатые запорожцы. Одни из них красуясь, гарцевали перед стенами, другие рассыпались по посаду в надежде разжиться добром, которое не успели вывезти бежавшие горожане. Кое-где появились дымки - предвестники будущего пожара.

- Что будем делать?

- Драться если полезут. Но они не воевать, а грабить пришли, так что если один приступ выстоим - другого не будет.

После изнурительной скачки и боя в предместьях наши ратники устали, однако, до конца полагаться на местных было нельзя, и мы пока не стемнело, стояли на стенах вместе с местными жителями, наблюдая как огонь пожирает их дома. Наконец нашим неприятелям самим стало некомфортно посреди пожара и они отошли. Как раз в это время меня нашел на стене высокий аскетичного вида монах и пригласил зайти к епископу на разговор. После того как главный воевода князь Одоевский попал в плен к зеленому змию, преосвященный Сильвестр был самым главным в Вологде, так что отказываться от его приглашения было неразумно. Мы с Вельяминовым тот час сели на коней и отправились вслед за посланником епископа. Дорога не заняла много времени и вскоре мы оказались перед крепкими воротами двора местного церковного главы. Караулили их несколько дюжих монахов в шлемах и с бердышами в руках. По знаку сопровождавшего нас пропустили и мы, спешившись, пошли по просторному и довольно чистому двору к главным сеням епископского терема. Там проводник передал нас другим людям которые в свою очередь и проводили нас во внутренние покои. Помещение, где нас принял епископ, были просторным, но крайне скудно обставленным. Простой стол и несколько лавок в углу, а так же кресло самого епископа составляли все внутреннее убранство. Единственным исключением был большой иконостас, освещенный большим количеством лампад и свечей. Свет их отраженный от дорогих окладов был единственным освещением и придавал всему залу мрачную загадочность. Аникита едва зайдя, долго крестился на иконы, а я же пользуясь своим лютеранством просто осматривался, гадая, откуда появится пригласивший нас церковный иерарх. Долго ждать не пришлось и из неприметной двери устроенной в одной из ниш, к нам вышел, стуча посохом, преосвященный Сильвестр в сопровождении отца Мелентия. Последний изрядно преобразился со времени нашего расставания. Как не темно было в епископских покоях, но не заметить прекрасно сшитую рясу из дорогого материала, покрывшую могучие плечи иеромонаха взамен драного подрясника было совершенно невозможно. Вельяминов земно поклонился вошедшим и попросил благословления, а я изобразил самый почтительный поклон, на который только был способен от усталости.